Говард Фаст - Муравейник Хеллстрома.[Херберт Ф. Муравейник Хеллстрома. Фаст Г. Рассказы]

Найти мужчину или женщину, способных пролить свет на причину огненных штормов, обрушенных нациями друг на друга, не удалось, и эта потаенная мечта Сувана потерпела крах. Кое-где сохранились в целости отдельные важные костные фрагменты: череп с прекрасно сохранившимися зубами, бедренная кость, ступня и в одном контейнере, к большому удивлению, мумифицированная ладонь. Все это имело колоссальное значение, но было абсолютно несравнимо с мечтами, носившимися в голове Сувана.

Как бы то ни было, Суван со студентами продолжали тщательное обследование руин. Они не пропускали ничего. Более тысячи двухсот контейнеров было проверено, но во всех них не было ничего, кроме пыли и смерти.

Сам факт, что это сооружение было построено так глубоко под землей, говорил о том, что его строили в конце атомной эры. Ученые к тому времени успели понять уязвимость источников электрической энергии в отличие от источников атомной энергии, и, если историки не ошибались, атомная энергия уже использовалась для получения электричества. Но какой тип реактора использовался? Как долго он функционировал? И где расположена станция? Если для охлаждения использовали воду, то станция должна находиться на берегу озера, на береговой линии, обратившейся в стекло и лаву. Скорее всего, древней науке так и не удалось понять принципы построения автономной атомной установки, способной обеспечивать подачу энергии в течение пяти тысяч лет.

В этот момент его размышления были прерваны громким возгласом студента, ответственного за радиационный контроль.

— Радиация, сэр.

Вещь не слишком редкая при раскопках у поверхности земли и совершенно необычная на такой глубине.

— Уровень?

— Точка ноль-ноль-три — очень низкий.

— Хорошо, — сказал Суван. — Продолжайте.

Им осталось исследовать последнюю камеру, что-то вроде лаборатории. Странно, что кости истлели, а оборудование сохранилось. Суван следовал за радиационным детектором, студенты за ним, и все двигались очень медленно.

— Уровень — точка ноль-ноль-семь, сэр. Пока это безвредно. Думаю, что ядерная установка там, в углу, сэр.

Еле слышное гудение доносилось из угла: большой запечатанный шкаф был связан кабелем со стальным кубическим блоком около фута высотой. Вот этот-то таинственный блок и издавал еле слышный звук.

Суван повернулся к студентам:

— Анализ звука, пожалуйста.

Студент настроил прибор, который нес в руках, и считал результаты.

— Шкаф несомненно является генератором! — воскликнул юноша возбужденно. — Атомная энергетическая установка: довольно примитивная, не слишком мощная, но энергию вырабатывает постоянно.

— Значит, энергия бесперебойно поступала в блок все это время?

— С блоком не все ясно, — ответил студент. — Похоже на насос, змеевик, возможно компрессор. Активная система предназначалась, скорее всего, для охлаждения. Она функционирует, сэр…

Суван прикоснулся к блоку. Холодный, но не холоднее остальных металлических предметов в этих руинах. «Хорошая изоляция», — подумал он, в который раз восхищаясь техническим гением древних людей.

— Значит, — сказал Суван вслух, — если в нем содержится замороженный объект, то он очень небольшой?

Его буквально трясло от волнения.

— Да, очень небольшой, сэр.

Спустя две недели Суван выступал перед людьми по телевидению. Люди нынешнего времени не делились на нации, расы. Они говорили на одном языке: немногие выжившие после атомного кошмара трехтысячелетней давности были вынуждены сродниться между собой, и проблема разных языков отпала. Со временем люди вновь освоили все пять континентов, и сегодня население уже перевалило за миллиард. Снова поля были засеяны пшеницей, земля покрылась лесами и садами, а в морях плавала рыба. Не было только животных и птиц — ни одна особь не выжила.

— Все же мы кое-что знаем о птицах, — сказал Суван, испытывая некоторое волнение, поскольку впервые выступал по всемирной телесети. Он уже рассказал о своих расчетах, раскопках и находках. — Не много, к сожалению. До нас не дошло ни одного рисунка, ни одной фотографии птицы. Сведения о них мы черпаем, например, из старых книг, где им посвящены отдельные строки. Мы знаем, что средой обитания им служила атмосфера, что они летали при помощи крыльев, но не как наши аэропланы с атомными реактивными двигателями, а так, как плавают рыбы, — спокойно, грациозно и красиво. Мы знаем, что птицы различались между собой по размеру, что их кожа, а главное, крылья были снабжены особым аэродинамическим покровом — перьями. Но как выглядели птицы, что такое крылья, как было устроено их оперение, мы не знаем: наши художники рисуют их, соотносясь только со своим воображением.

И вот в последней комнате странного института, построенного древними людьми Америки, в единственной действующей холодильной камере мы нашли маленький круглый предмет, который, как мы считаем, является птичьим яйцом.

Как вы знаете, среди натуралистов разгорелся спор о том, могут ли теплокровные воспроизводить потомство путем откладывания яиц, как это делают насекомые. Этот спор еще не закончен. Многие известные ученые полагают, что яйцо птицы было просто символом, мифологическим символом. Другие утверждают столь же безапелляционно, что откладывание яиц было общим для всех птиц способом воспроизводства. Возможно, вскоре этот спор будет окончательно разрешен.

Как бы то ни было, сейчас вы увидите яйцо.

Маленький белый предмет, длиной в дюйм, появился на телевизионных экранах, и люди Земли смогли увидеть его.

— Это яйцо. Мы приняли все возможные меры предосторожности при изъятии его из холодильной камеры, и сейчас оно хранится в специально сконструированном инкубаторе. Мы проанализировали каждый фактор, который мог бы нам помочь в определении оптимального температурного режима, и сейчас нам остается только ждать и наблюдать. Мы не имеем ни малейшего представления, сколько может длиться инкубационный период. Машина, использованная для охлаждения и сохранения яйца, была, вероятно, первой в своем роде, а может быть и единственной, и, очевидно, ее создатели планировали заморозить яйцо на очень короткое время, возможно, с целью проверки работоспособности самой машины. Мы можем только надеяться, что три тысячи лет ожидания не погубили жизнь зародыша.

Для Сувана все происходящее стало чуть ли не делом жизни. Яйцо было передано комитету натуралистов и биологов, но привилегии открывателя позволяли Сувану всегда быть в гуще событий. Его друзья, его семья забыли, когда в последний раз видели его, он дневал и ночевал в лаборатории, ел за рабочим столом и спал на специально принесенной койке. Телекамеры, нацеленные на загадочный предмет в стеклянном инкубаторе, круглосуточно передавали изображение на мировую телесеть, но Суван (как, впрочем, и весь ученый комитет в полном составе) ни на секунду не отходил от яйца. Он пробуждался ото сна и первым делом торопился посмотреть на яйцо. Он сидел часами над рисунками птиц, сделанными современными художниками, и вспоминал древние легенды о метафизических существах — ангелах, раздумывая, не могли ли они происходить от некоторых видов птиц.